Возвращаясь с рыбалки, я шел по аллее Каменного острова. И вдруг прямо перед собой увидел гусеницу, которая быстро заползла на паребрик газона. Я воспитывал в садке много различных гусениц, но такую встретил впервые. Она была черного цвета и вся утыкана желтоватыми игольчатыми волосками. Легко можно было догадаться, что эта гусеница принадлежала бабочке из семейства нимфалид. А какой именно, — я не знал.

Когда берешь из природы незнакомую гусеницу, найденную на дороге или на асфальте, то первым делом возникает вопрос: чем ее кормить? Почти все гусеницы дневных бабочек-нимфалид охотно едят листья крапивы. Я поставил в садок с мохнатой незнакомкой две веточки этой жгучей травы и принялся наблюдать.

Но, увы, привередливая гусеница даже не захотела попробовать сочных крапивных листьев. Сползла со стебелька на песок, а потом начала забираться на проволочную сетку садка. Двигалась гусеница проворно и вскоре уже сидела вверх ногами на его крышке. Тут она вдруг резко откинулась и повисла вниз головой. Последняя пара ложноножек гусеницы, как я успел заметить, оказалась прикреплена к крышке тонкой паутинкой. Повиснув таким образом, гусеница то и дело сгибалась петелькой и поправляла паутину. К вечеру она замерла, но продолжала висеть в том же необычном положении, будто перевернутый вопросительный знак.

Наутро я обнаружил на крышке садка уже не мохнатую гусеницу, а темную, угловатую странного вида куколку, висящую также вниз головой. Но пожалуй, самым замечательным в ней было то, что на ее спине ярко блестели золотистые пятна и точки. С каждым днем куколка все больше темнела. Под ее невзрачной кожицей происходили удивительные процессы превращения: из всего того, что раньше было гусеницей, формировалось новое крылатое существо — бабочка.

Так прошло две недели. И вот наступил момент, когда сквозь покровы куколки наконец-то стали видны оранжевые зачатки крыльев будущей бабочки. Куколка метнулась несколько раз из стороны в сторону. Ее кожица треснула. И темное насекомое с длинным и тонким, скручивающимся в спираль хоботком и булавовидными усиками рывками стало выбираться наружу. Оно словно вытряхивало себя из ставшей тесной куколочной оболочки. Потом уцепилось передними ногами за ее край, подтянулось и вылезло.

Я с огромным интересом следил, как буквально на глазах выросли и разгладились крошечные зачатки крыльев. Снизу крылья бабочки были темными. Но вот она распахнула их. И я увидел оранжево-охристую поверхность с рассыпанными на ней узорами и светлыми пятнышками. Передние крылья новорожденной бабочки имели по краям небольшой треугольничек. А сама она походила на обыкновенную крапивницу, только в полтора раза крупнее. Моему удивлению не было границ — большая ванесса!

Раньше я часто видел этих красивых бабочек на Украине. В начале лета они кружились, издавая легкое шуршание, над высыхающими грушевыми деревьями или пили сок из трещины коры. Гусеницы большой ванессы, в отличии от других гусениц бабочек этого семейства, питаются листьями фруктовых деревьев. За пеструю окраску эту бабочку называют многоцветницей (Vanessa polichloros).

Но почему южная бабочка большая ванесса появилась в Санкт-Петербурге?

Вскоре мне удалось узнать о том, что большие ванессы, подобно сфинксам и репейницам, иногда могут совершать массовые перелеты из одних широт в другие. Эти миграции, правда, не бывают такими дальними, как у двух других бабочек.

А появившуюся у меня ванессу я отпустил на той же аллее Каменного острова.